С 28 марта активисты гражданского объединения «Аскер» приступили к дежурству на админгранице с аннексированным Россией Крымом на всех трех пунктах пропуска (Каланчак, Чаплинка, Чонгар).
На что можно пожаловаться гражданским активистам «Аскера», стоит ли ждать от украинского государства шагов навстречу крымчанам, и какую важную часть этой работы взяли на себя правозащитники? Эти вопросы в эфире Радио Крым.Реалии обсуждали помощник главы Государственной пограничной службы Олег Слободян, глава штаба гражданской блокады Крыма Ленур Ислямов и глава Крымской правозащитной группы Ольга Скрипник (интервью дается с назнач. сокращениями; с полным тестом можно ознакомиться здесь).
– Что изменилось в порядке пересечения админграницы с Крымом с 28 марта?
Слободян: Ничего не изменилось. Ситуация как была стабильной и контролируемой, так и осталась. В охране границы нам помогают более 400 общественных формирований, и это сотрудничество целиком законное.
– Российский глава Крыма Сергей Аксенов заявлял, что в Украину безопаснее въезжать через Ростовскую область.
Слободян: Я не хочу комментировать любые заявления представителей оккупационной власти. В этих словах есть только раздувание истерии и нет никакого здравого смысла. Представителей общественного формирования «Аскер» на пунктах въезда-выезда – всего 6 человек, по двое на каждый пункт. Они не имеют права выполнять контрольные функции, вклиниваться в работу контролирующих органов. Пограничники по-прежнему занимаются своей работой. Функция гражданских представителей исключительно консультативная, и никакой угрозы для жителей Украины с временно оккупированных территорий здесь нет.
– В чем заключаются консультативные функции «аскеровцев»?
Слободян: Люди могут обратиться к ним за помощью, и представители «Аскера» могут подсказать, куда надо идти для прохождения контроля, как правильно заполнять документы. Все добровольцы сдавали зачеты по знанию законов Украины, которые касаются пограничного контроля, общих основ работы других служб на админгранице. Представители «Аскера», подчеркиваю, не могут как-либо влиять на работу пограничников и таможенников. Если у них есть какие-то вопросы к гражданину или подозрения, то озвучивается это все представителям пограничной или фискальной службы. То есть требовать чего-то от граждан «аскеровцы» не могут.
Как в целом проходит дежурство представителей общественного формирования «Аскер», Ленур?
Ислямов: Я хотел бы уточнить, что в смене на каждом пункте пропуска работает по три человека, а не по два. Там стоят специальные вагончики, в которые въезжающие и выезжающие могут обратиться по любому вопросу. Основная задача у ребят – наблюдать за выполнением указа под номером 1035 всеми службами. Пока что за один день нареканий нет, но уже многие люди пришли и сказали, что рады нашему присутствию. Гражданский контроль вселяет надежду, показывает, что мы ближе к админгранице, к оккупантам, что мы приближаемся к освобождению Крыма.
– По каким вопросам к вам обращаются люди?
Ислямов: Уже есть пожелания, чтобы медицинскую помощь могли оказывать ближе к границе, чтобы не надо было ехать в Херсон. Люди просят организовать работу паспортных органов там же, недалеко от пунктов пропуска: вклеивать фотографии и так далее. Многие жалуются, что надо долго ехать, долго стоять в очередях в Новотроицке, в Геническе. Я уже не раз говорил, что вклейка фотокарточки по факту стоит 700 гривен, и буквально сегодня женщина на это жаловалась. Что до вопроса украинских автомобильных номеров в Крыму – хорошо, что оккупационные власти сделали некоторые послабления с 1 апреля, потому что наши органы, в том числе Госслужба по делам Крыма, совершенно мертвые, неподготовленные. Сейчас все территории Генического, Каланчакского, Чаплынковского районов забиты автомобилями, во дворах – по 10-15 машин, особенно в Новоалексеевке и Геническе. Все эти люди пытаются перерегистрировать машины, но не видят со стороны Украины какого-то плана. Мы предложили организовать прохождение админграницы по примеру Палестины и Израиля: там заменяют одни автономера на другие. Мы же не можем пускать в Украину с оккупационными номерами! Много проблем с доверенностями. Крымчане у кого угодно покупают автомобили, это их право, и мы не должны их за это наказывать.
– Но все же: какова в свете всего этого роль конкретно «Аскера» на админгранице?
Ислямов: От нас официально требуют каких-то действий украинских властей в отношении заложников, оставшихся в Крыму. У людей очень много вопросов! Есть нарекания по поводу работы таможенной службы, которая вообще там не должна находиться! Так же, как и пограничники – это не государственная граница. Но раз так получилось, то я должен сказать, что некоторые представители этих служб – нехорошие люди. И чтобы они там не появлялись в дальнейшем, гражданские активисты должны наблюдать за работой этих служб, за выполнением их непосредственных обязанностей.
– Следят ли правозащитники за ситуацией на админгранице, Ольга?
Скрипник: Мы следим, безусловно. С самого начала «Гражданской блокады» Крыма мы стали мониторить ситуацию на админгранице, собираем жалобы на пограничников и таможенников. Что касается появления «Аскера», то мы не совсем понимаем целесообразность этого шага. На наш взгляд, это очередные игры в прятки. Действительно, Ленур Ислямов рассказал об огромном спектре проблем, которые возникают у крымчан. Но общественное формирование «Аскер», согласно закону о подобных организациях, ни одну из этих проблем решить не может. Это, действительно, функция государства. Вместо того, чтобы открывать там информационные пункты и центры административных услуг, у нас создают формирование, которое, увы, на самом деле во всех вышеперечисленных вопросах помочь не сможет. Нам не понятно, какова цель «Аскера» и к чему это все приведет. Создание любого милитарного или общественного формирования для усиления контроля реально не решает проблем людей.
Что касается непосредственного присутствия на границе, то мы ведем несколько уголовных дел, защищаем интересы людей, добились того, что теперь через админграницу пропускают машины с количеством посадочных мест восемь плюс один. Мы ведем еще несколько судебных процессов против пограничников, против взяточничества, было инициировано антикоррупционное расследование. Но на сегодняшний день вместо диалога я слышу абсолютно беспочвенные обвинения в адрес правозащитников. Тогда не очень понятно, в чем смысл диалога.