В Администрации президента упорно не замечают проблем, все заметнее отягчающих диалог Киева и Варшавы. Политика невмешательства в данном случае вряд ли оправданна. Абстрактными призывами делу не поможешь.
В завершение встречи с руководителем Бюро национальной безопасности Польши Павлом Солохом 10 октября в Киеве Петр Порошенко, как сообщила его пресс-служба “призвал не политизировать историческое прошлое, подчеркнув, что нельзя позволить господствовать антиукраинским или антипольским настроениям, от которых выигрывает третья сторона – страна-агрессор”. Кому адресован президентский призыв? Кто именно, по мнению главы государства, должен “не политизировать”? На кого следует возложить ответственность за то, чтобы президентское “нельзя позволить” из пустого звука превратилось в практическое действие? Вопросов подобного плана много, однозначных же ответов на них нет. Усилия Банковой по нейтрализации сложностей в украинско-польских отношениях все очевиднее расходятся с реалиями жизни. Если дело пойдет так и дальше, ситуация грозит и вовсе выйти из-под контроля главного офиса страны.
Голословный призыв к отказу от политизации событий прошлого в условиях, сложившихся на сегодняшний день в обмене мнениями на исторические темы между поляками и украинцами, со всей очевидностью повисает в воздухе. Причину такого положения вещей обнаружить отнюдь несложно, она лежит на поверхности: Варшава заинтересована в политизации, она – политизация – является составной частью польской “национальной исторической политики”. Известно ли об этом чиновникам АП? Уверен, что да, известно. Если это, действительно, так, а не иначе, то вздохи в духе кота Леопольда: “Ребята, давайте жить дружно!”, – в устах президента выглядят вдвойне странно. Получается, что в то время, когда другая сторона заканчивает точить виртуальные “ножи” и “кинжалы”, предназначенные как раз для “политизации”, мы позевываем, лежа на печи. Свято веруя, что нашу убежденность в том, что “крымнаш”, а “волыньнегеноцид”, разделяют все вокруг. От моря, так сказать, до моря. Не думаю, что такое поведение правильно и предусмотрительно.
Варшава отказалась закупать французские вертолеты “Caracal”, хотя именно фирма, их производящая, выиграла в свое время тендер. В ответ на это президент Франции Франсуа Олланд отменил визит в Польшу, который должен был состояться 13 октября. Не скрывающим возмущения французам поляки устами своего министра иностранных дел Витольда Ващиковского посоветовали… “не обижаться и не истерить”. Можно ли ожидать чего либо подобного от министра Павла Климкина в связи с настойчивыми попытками поляков навязать украинской стороне крайне невыгодный для нее дискурс обсуждения общих для Польши и Украины страниц недавнего прошлого? Вопрос, думаю, риторический. Конечно, нет, нельзя. Это плохо. В том, что такая возможность исключена по определению, таятся большие риски.
Со стороны Киева у Польши в ее стремлении навязать собственную интерпретацию общей истории Украине без оглядки на украинскую трактовку нет сдерживающих факторов. Обращенный к Солоху призыв Порошенко вряд ли можно рассматривать в таком контексте. Ведомство Павла Климкина, как и сам министр, происходящее в сфере украинско-польских отношений предпочитают не замечать и никак на него не реагировать (ноту протеста, направленную МИД польской стороне в связи с разрушением памятника воинам УПА 9 октября, можно считать счастливым исключением из общего правила). Возлагать какие либо надежды в этом плане на посольство Украины в Польше вообще бессмысленно. Во-первых, не тот уровень. Во-вторых, посол Андрей Дещица давно известен своей особой приверженностью к стране пребывания. В-третьих, посольские чины лишены личной мотивации для того, чтобы чересчур рьяно грести против польского течения: им, почти как Андрею Бульбе, “там” лучше, чем “тут”.
Кто-то мог бы, наверное, сказать: погодите, если речь идет об истории, о памяти о прошлом как о нациеобразующем факторе, то у нас же имеется специальная профильная институция – Украинский институт национальной памяти, не так ли?
Вот, пусть он этими вопросами и занимается. Что тут возразишь? Чем идти таким путем, лучше уж сразу признать полную правоту поляков и немедленно внести их толкование Волынской трагедии во все украинские учебники. Институт памяти неспособен решать задачи, требующие профессиональной подготовки и гражданского мужества. Ярким подтверждением этого печального вывода может служить подготовленное этой структурой “Заявление” по поводу инцидента 9 октября. Его текст полон витиеватых рассуждений на отвлеченные темы, реверансов в адрес “братской Польши”, расшаркиваний перед “братьями-поляками”, назойливых упоминаний об “агрессии”. Понять, идет ли речь о поздравительной телеграмме, объяснительной записке или научном трактате, непросто. В конце концов, “сторожевые псы” национальной памяти выдвигают полякам “жесткое” требование: “обеспечить”, чтобы виновные были наказаны, и чтобы впредь все было хорошо, а также “заплатить” за восстановление разрушенных объектов. Хороши защитники, не правда ли?
Помощь могла бы прийти, как в случае с конфронтацией с Россией, со стороны. То ли с американской, то ли с немецкой, то ли еще с какой. Тут, однако, возникает целый ряд достаточно серьезных проблем. Американцам, независимо от того, администрация ли это президента Барака Обамы, или его сменщика (или сменщицы) настолько глубоко безразлично, кто, где, когда, кого на Западной Украине или в Малопольше гнобил, жег, резал, что они вмешиваться не станут. Если же вдруг все-таки станут, то поддержат не «проблемных» украинцев, а своих надежных, не раз проверенных друзей – поляков. Немцы, пожалуй, были бы, куда в большей степени, чем американцы, готовы вникнуть в суть проблемы, но, если смотреть с нашей точки зрения, то лучше бы они этого не делали. А то вникнут и без вариантов встанут на сторону поляков: призраки нацизма, нацистских преступников и их пособников служат слишком серьезным и весомым аргументом, в то время как контраргументов, которые можно было бы предложить не для домашнего употребления, а для немцев, у нас, положа руку на сердце, практически нет. Рассчитывать на то, что помощь придет откуда-то неожиданной стороны, не приходится. Пример Израиля говорит в данном случае сам за себя. Что же касается турок, которых наши предки всегда звали себе в помощь против “ляхов”, то обращаться к ним, думаю, бессмысленно.
Вот, и получается, что сами себя и свою память защитить мы не в состоянии, а помощи для организации защиты от более сильного оппонента ждать фактически неоткуда. Что в такой ситуации делать? Как поступать? Сдаваться на милость братьев-поляков, надеясь на их благородство и приверженность европейским ценностям? Пожалуй, рискованно. Пытаться изыскать внутренние резервы? Очень хотелось бы, чтобы таковые оказались в наличии. Пока же вопрос о них остается открытым, стоило бы, думаю, всерьез заняться выработкой четкой, взвешенной позиции по теме, вокруг которой уже ломаются, и еще будут ломаться копья. Отдавая, при этом, себе отчет в том, что в ряде моментов, кажущихся сегодня принципиальными, так или иначе, но все равно придется идти на определенные уступки оппонентам. То, что президент называет “антиукраинскими настроениями”, сами поляки квалифицируют не иначе, как настроения “патриотические”, “пропольские”. Призывать поляков не допустить их “господства” бесполезно.
Павел Рудяков, эксперт
Редакция может не разделять мнение автора материалов. Публикации подаются в авторской редакции.