Удивительно, но даже сейчас, когда уже нужно было бы стать мудрее, большинство людей продолжает рассуждать и мыслить о политике категориями даже не XIX века, а века «просвещенного абсолютизма» — XVIII столетия до Великой Французской революции. Это когда грудь наполняется восторгом и пафосом и хочется «войти в подданство» какому-нибудь монарху (естественно, европейскому). Это когда «народ выйдет», «диктатор падёт» или «тиран нападёт». Таких отношений, направлений и вообще инструментов в природе не существует и никогда не существовало. Государства — слишком большие образования и слишком сложные механизмы, чтобыв них могло что-то происходить по какой-то бредовой воле. Я сомневаюсь даже, что великие тираны прошлого делали то, что о них пишут — история наука очень приблизительная, описательная и тенденциозная.
Как ни странно, но это именно советский взгляд на историю и политику, воспитанный книжками Дюма-отца про мушкетеров, романами Жюля Верна, Луи Буссенара и Фенимора Купера об индейцах. Даже в XIX веке, когда в обществе такое мышление считалось нормой, оно не работало. Оно сработало только раз, когда Наполеон за неделю вернул себе Францию («100 дней»). Ну, это исключение — уж очень выдающаяся и космического масштаба личность. И уж очень тупыми, глупыми и пафосными были Бурбоны, вернувшиеся в Париж, в тех же традициях «романьтизьма» ожидавшие, что французы бросятся лобызать им ноги после 20-летнего отсутствия. Маразматик Людовик XVIII даже хотел «преградить» Наполеону путь на Париж, самолично встав на дороге в столицу — увидев «убелённого сединами легитимного монарха», корсиканец должен был устыдиться и повернуть назад, в ссылку на о.Эльба (sic!). Кстати, сам Наполеон, бывший прагматиком и практиком, всячески высмеивал принятые в тогдашнем обществе «обычаи галантного века». Например, он указывал актеру Франсуа-Жозефу Тальма, что игра на сцене французского театра того времени была неестественна и ненатуральна — в жизни никто не заламывает рук в горе и не декламирует стихи перед смертью.
В аналогичной ситуации сподвижник Буонапарте маршал Иоахим Мюрат, решивший уже после завершения «наполеониады» с будуна высадиться в Неаполитанском королевстве, рассчитывавший, что «народ его поддержит как один человек», был без сантиментов поставлен к стенке благодарными итальянцами.
Л.Н.Толстой даже Наполеона считал только инструментом Провидения, что великий писатель последовательно и методично доказывает на страницах «Войны и Мира».
Так что да здравствует возврат к реальности, информированность и анализ, которые даже на начальном уровне дают поразительные результаты!
Редакция может не разделять мнение автора материалов. Публикации подаются в авторской редакции.