Встреча лидеров КНР и США, о которой так много говорили политики и эксперты в ее преддверии, результатов которой так ждали (все, впрочем, ждали разного), стала фактом истории. Но не все события, ставшие историей, можно назвать историческими. Своими мыслями о саммите в Сан-Франциско с “МК” поделился сенатор, глава Комиссии Совета Федерации по информационной политике и взаимодействию со СМИ Алексей Пушков.
– Алексей Константинович, как вы оцениваете итоги встречи Джо Байдена и Си Цзиньпина? Насколько позитивны эти итоги для Китая, Америки и мира в целом?
– На мой взгляд, итоги были предсказуемы. В том смысле, что речь не шла о каком-то знаменательном прорыве в американо-китайских отношениях, о подписании каких-то эпохальных соглашений. Речь шла о том, чтобы встретиться, обсудить мировые проблемы, обсудить накопившиеся между США и Китаем разногласия. И договориться о том, чтобы держать их под контролем.
Эта формула – конкуренция не должна приводить к конфликтам между США и Китаем – давно высказывается Байденом. Он говорит: мы не хотим конфликтовать с Китаем. Мы хотим с ним жестко конкурировать, но не доводить дело до конфликта. Собственно, это было основное послание со стороны президента Соединенных Штатов.
Что же касается Китая, то, поскольку он сильно зависит от торгово-экономических связей с США, он не заинтересован в том, чтобы политические расхождения сильно сказывались на торговле, экономике, инвестициях, на тех огромных выгодах, которые Китай получает от этих отношений. То есть Китай тоже не хочет, чтобы разногласия выходили за определенные пределы и ставили под сомнение факторы развития китайской экономики. А отношения с Соединенными Штатами являются одним из важнейших факторов экономического развития Китая.
Вот, собственно, о чем была эта встреча, – о контроле над разногласиями. Правда, выслушав обоих лидеров, некоторые комментаторы сделали вывод, что речь идет о некоей начинающейся разрядке между Китаем и Соединенными Штатами…
– Не согласны с такой трактовкой?
– С этим трудно согласится. Для разрядки недостаточно того, что лидеры, которые не виделись несколько лет, встречаются и говорят в достаточно благожелательном духе. Для разрядки нужна некая общность интересов, которая была бы не просто выражена, а зафиксирована в каких-то соглашениях.
Напомню, как началась советско-американская разрядка: Леонид Брежнев и Ричард Никсон подписали два важнейших соглашения – об ограничении стратегических вооружений, так называемое ОСВ-1, и договор о противоракетной обороне. Это были эпохальные документы, которые на несколько десятилетий определили состояние стратегической стабильности между двумя ведущими ядерными державами.
В отношениях между Китаем и Соединенными Штатами ничего подобного нет. Те разногласия, которые накопились между ними, никуда не ушли. Сохраняются разные подходы к мировым кризисам. Китай, например, совершенно иначе относится к украинскому кризису, чем Соединенные Штаты. И по-другому видит пути его решения. Китай совершенно иначе относится к ближневосточному кризису.
Никуда не ушла проблема Тайваня. Китай по-прежнему убежден в том, что Тайвань должен стать частью КНР. А Соединенные Штаты, как известно, насыщают Тайвань оружием, направляют свои военно-морские силы в Тайваньский пролив – чтобы продемонстрировать, что не позволят Китаю осуществить силовой сценарий присоединения.
Никуда не ушла и тема разного отношения к России. Китай не поддерживает американские санкции и поддерживать их не будет. Более того, Китай развивает особые отношения с Москвой – отношения стратегического партнерства. Обе страны, как правило, вместе голосуют в Совете безопасности ООН. Ну и так далее.
Встреча в Сан-Франциско разногласий не сняла. И снять не могла. Во время встречи Си Цзиньпин сказал, что планета достаточно велика, чтобы на ней процветали оба государства, Китай и Соединенные Штаты. Но это китайская формула. Я никогда не слышал, чтобы с ней были согласны американцы. Потому что американцы считают, что планеты достаточно только для Соединенных Штатов. Любая другая держава, которая пытается занять место в первых рядах, – конкурент США, их соперник или даже враг.
А Америке можно все. Есть такое американское выражение: the winner takes it all. Победитель забирает все. Это концепция американской гегемонии: американцы ни с кем не намерены делиться влиянием, позициями, возможностями. Они, правда, вынуждены делиться, но очень не хотят этого делать. Поэтому Соединенные Штаты будут продолжать противодействовать Китаю на тех направлениях, на которых сумеют, будут пытаться сдерживать его развитие.
То есть встреча в Сан-Франциско не превратила Китай и США в партнеров, сохранила состояние жесткого соперничества. Но возможно, посодействовала тому, что они будут стараться придерживаться того понимания, что соперничество не должно привести к острому, тем более военному конфликту между Пекином и Вашингтоном.
Встреча послала миру сигнал, что стороны не намерены идти на такой конфликт. По крайней мере, в обозримой перспективе. И в этом ее позитивное значение.
– То есть об отбое тревоги по тайваньскому кейсу говорить все-таки можно?
– Нет, так нельзя сказать. Это не отбой тревоги. Дело в том, что пока не происходило ничего такого, чтобы можно было ожидать, что со дня на день там что-то грянет, разразится крупный кризис вокруг Тайваня. Это потенциально острейшая проблема, которая отложена на будущее. На какой срок – никто не знает.
Может быть, на 2025 год. Некоторые специалисты по Китаю говорят, что Китай намерен осуществить воссоединение с Тайванем в 2027 году. И сказать, что эта встреча как-то изменила решимость Китая, его линию на воссоединение с Тайванем, было бы совершенно неверно.
Речь идет о выражении намерений сторон на сегодняшний день. То, что эти намерения не откровенно конфликтные, – это, как я уже сказал, позитивный сигнал. Но совершенно очевидно, что это никакая не разрядка, не отказ от формулы жесткого соперничества, которую проповедуют Соединенные Штаты.
Историческое значение этой встречи, как мне представляется, достаточно ограниченное. Оно не распространяется на период за пределами следующих президентских выборов в США. То есть в силе – до осени 2024 года. А потом придет новая администрация. Может быть, республиканская, может быть, демократическая. В любом случае в американо-китайских отношениях начнется новый этап.
И еще один очень важный момент. Обратите внимание: в Соединенных Штатах Китай сейчас рассматривают как главного противника. Россия – это враг на европейском континенте. Но стратегический соперник Соединенных Штатов в XXI веке – это Китай. По этому вопросу между демократами и республиканцами существует консенсус.
Враждебность к Китаю пронизывает всю американскую политику. И эта враждебность нарастает. Китай рассматривают в том числе как соперника в области высоких технологий, в сфере новейших исследований, В области финансов и экономики. Китая боятся как страну, которая сдвинет США с первого места в мировой иерархии.
Кстати, заметьте: благонамеренные формулы, которые высказывались Байденом во время переговоров, продержались не более трех часов, а потом на поверхность вылезло подлинное отношение руководства США к руководству Китая. После того, как встреча состоялась, Байден пообщался с прессой и сообщил, что Си Цзиньпин все-таки диктатор. Что сразу же вызвало гневную отповедь в Пекине, который назвал это безответственной политической манипуляцией.
Все это говорит о том, что фундаментального сдвига в американо-китайских отношениях нет и быть не может. Основа у них очень шаткая. Соединенные Штаты хотят не нормализовать эти отношения, а просто держать под контролем. Чтобы разногласия не утянули американцев в еще один военный конфликт, на сей раз – на Дальнем Востоке.