20% россиян, имеющих кредиты, не в состоянии их обслуживать и являются потенциальными банкротами. Таковы данные Объединенного кредитного бюро на ноябрь нынешнего года. Людей с просроченной задолженностью в стране насчитывается без малого 10 миллионов — должники вполне могли бы заселить целую Москву. А суммарная задолженность физических лиц, у которых просрочка по выплатам составляет 90 дней и более, перевалила за 6 триллионов рублей.
Тенденция невозвращения кредитов нарастает. Годом ранее в реестре должников значилось 8,8 млн человек, а их общая задолженность составляла 5,68 триллиона рублей. Сейчас потенциальных банкротов — на миллион больше, и просрочка выросла на 300 млрд рублей. Если это не «снежный ком», тогда что?
Вместе с тем, примерно в тот самый период ЦБ сообщил, что в первом полугодии 2023 года число заемщиков в стране увеличилось на 2 миллиона человек и общее количество достигло 47 миллионов. Ситуация по восходящей.
Выросло также количество тех россиян, кто обзавелся тремя и более кредитами. И хуже свыше 11 миллионов.
Видимо, тенденция «снежного кома» обеспокоила и Центробанк. Не случайно принято решение с января будущего года ужесточить лимиты по выдаче потребительских кредитов и кредитных карт клиентам с показателями долговой нагрузки в диапазоне 50-80%. То есть до конца нынешнего года человек, который должен ежемесячно выплачивать банку до 80% от уровня своего дохода, еще может успеть взять кредит. Другое дело – сможет ли он его выплачивать? Из каких таких доходов?
Но скорее всего, это проблема кредитных организаций. Можно, конечно, поговорить о том, какую опасность такие долги представляют для экономики России. Однако если банки и микрофинансовые организации с такой легкостью доверяют заемщикам, то, возможно, преследуют какую-то свою выгоду.
А вот что делать россиянам, которые объективно не могут обслуживать долги? Какова их перспектива?
За комментарием мы обратились к финансовому омбудсмену Ассоциации российских банков, доктору экономических наук Павлу Медведеву.
– Представим на минуту, что протяженность железных дорог в России мы стали мерить не километрами, а килограммами, – говорит он. – Это же абсурд! Но именно так у нас меряют закредитованность граждан. Используется центральный показатель – арифметическая дробь. В числителе расходы на обслуживание долга, а в знаменателе – доходы гражданина. Если величина получается менее 50%, то с этим клиентом все хорошо, он надежный заемщик. А если более 50%, он может быть проблемным. Это совершенно абсурдный подход.
Правда, Центробанк поясняет, что такой показатель в нынешнем виде вводить нельзя, в знаменателе от дохода гражданина необходимо вычесть величину прожиточного минимума. По той причине, что из ПМ нельзя взять в погашение долга ни копейки, так как человек умрет от голода.
Почти 60% наших сограждан имеют доход меньше двух прожиточных минимумов в месяц. И если отнять 50%, останется меньше одного ПМ.
– Но еще сравнительно недавно заявлялось, что ситуация с закредитованностью россиян опасений не вызывает, что все под контролем. Да и кредиты на потребительские цели, судя по статистике ЦБ, выделяются регулярно…
– Ситуация очевидно стала хуже. Я это чувствую по беседам с потенциальными банкротами, уровень напряженности разговоров несравненно выше, чем был, скажем, еще лет 10 назад. Многие люди просто в отчаянном положении.
– Но у нас действует механизм внесудебного банкротства для тех, кто финансово не в состоянии выплачивать долги по кредитам. Его приняли вроде бы из лучших побуждений, чтобы граждан не кошмарили коллекторы и судебные исполнители…
Подавляющее большинство наших граждан нуждается во внесудебном банкротстве. Поскольку закредитованность влияет на возможность купить еду. Не «Мерседес», подчеркну, а хлеб. У нас утверждают, что признание банкротом для физических лиц упрощено до предела, для этого необходимо всего-навсего завершить исполнительное производство. Однако его ведут судебные исполнители по решению суда. То есть на самом деле процедура внесудебного банкротства должна пройти… через суд!
– Что это означает на практике?
– Примерно за год до пандемии коронавируса я подсчитывал количество должников, которые не платят три и более месяца и скорее всего уже не заплатят. Их было тогда более 17 миллионов человек – сегодня наверняка больше. Из них меньше миллиона имели долг более 500 тысяч рублей. У остальных 16 миллионов закредитованность была несущественная, именно они и нуждаются во внесудебном банкротстве! Но для этого им нужно пройти через суд. Четыре года назад только на сопровождение адвоката, если он не жулик, нужно было заплатить 200 тысяч рублей, сейчас, наверное, тысяч 300. Кто будет его нанимать, чтобы стать банкротом, если долг составляет, допустим, 100 тысяч рублей? На моей памяти через внесудебное банкротство прошли, может, тысячи граждан. Это капля в море потенциальных банкротов.