Президентские выборы в США в 2016 году станут самыми поляризованными за полвека, а некоторые комментаторы видят опасность в том, что верх возьмут «жаждущие власти демагоги». Европейцы со своими парламентскими политическими системами отведут от себя катастрофу, создавая коалиции, дабы не отдать власть в руки демагогам крайнего толка. Но американцы не могут этого сделать. Или могут? ПишетДейли.
В Европейском Союзе только в Британии и на Мальте у власти находятся однопартийные правительства (Испания была третьей страной до декабрьских выборов, которые нарушили баланс власти, но теперь и она может получить коалиционное правительство). Причина, по которой такая система совместного правления возьмет верх, заключается в том, что самые важные выборы во многих европейских странах – те, в ходе которых решается, кто будет контролировать парламент. Это состязание программ, а не личностей.
Было время, когда такую систему могли принять у себя и Соединенные Штаты. По крайней мере, так считает профессор юридического факультета Университета Джорджа Мейсона Ф. Бакли, утверждающий, что делегаты Конституционного конвента в Филадельфии в 1787 году даже не думали создавать существующую президентскую систему.
Они приехали из штатов, где губернаторы в основном назначались законодательными органами, где восхищались британской системой государственного устройства (но не монархией), и где с опаской относились к «власти черни». В какой-то из моментов делегаты даже единогласно проголосовали за учреждение должности президента, назначаемого конгрессом.
Последовавшая смена мнения, которая была уже не такой единогласной, стала результатом политических маневров и, признаемся, коалиционного строительства. За ту систему, которую в итоге получили США, ратовал делегат от Пенсильвании Говернер Моррис, и Джеймс Мэдисон позднее вспоминал: «Решение в определенной степени было принято под влиянием спешки, вызванной усталостью и нетерпением». Бакли нашел свидетельства того, что по мнению большинства делегатов, выборы президента должны были стать в основном прерогативой конгресса, ибо коллегия выборщиков не смогла бы принять окончательное решение.
Но на практике все получилось по-другому. По словам Бакли, действующая система по сути дела стала своего рода политической случайностью.
Но предстоящие выборы могут стать проверкой данной системы на прочность. Обе партии выбирают кандидатов из числа претендентов, у которых мало общего. В европейской системе каждая из этих фракций обычно представлена небольшой формальной партией, а в США политики с очень разными и даже непримиримыми взглядами борются за один и тот же электорат, и победитель в этом состязании забирает все. Республиканский лагерь включает в себя весь спектр номинантов, от борющихся с истэблишментом бунтарей типа Дональда Трампа до религиозных и общественных консерваторов, таких, как Рик Санторум, изоляционистов, таких, как Рэнд Пол, и представителей правящей верхушки вроде Джеба Буша.
В лагере демократов Хиллари Клинтон из умеренного центристского крыла выступает против самопровозглашенного социалиста Берни Сандерса. Такое многообразие вызывает сомнения в том, что партии смогут объединиться вокруг своих выдвиженцев. Однако республиканцы вроде бы начинают сплачиваться. Сара Пэйлин, будучи идеологическим консерватором, у которого должно быть мало общего с Трампом, все же присоединилась к нему.
Для Раша Лимбо достаточно того, что «консерваторы», то есть, члены всех неформальных фракций, составляющих Республиканскую партию, объединились исключительно на платформе оппозиции политике президента Барака Обамы, а не какой-то конкретной идеологии. Другие известные республиканцы, такие, как кандидат в президенты 1996 года Боб Доул, явно примеряют на себя мантию членов возглавляемой Трампом коалиции.
Доул сказал, что в отличие от сеющего распри Круза, Трамп может «сработаться с конгрессом, потому что он, знаете ли, обладает правильным характером, он готов договариваться». Иными словами, он – потенциальный строитель коалиций.
Статистик Нейт Силвер (Nate Silver), известный точным прогнозом результатов двух последних выборов, заметил, что разные силы в Республиканской партии отдают предпочтение не Крузу, а Трампу как центру притяжения. Может, это не лучший их выбор, но они согласятся на кандидата, который относится к политике как к искусству договариваться и заключать сделки, а не как к упражнению в идеологической чистоте.
Досадно, что американские избиратели не могут в ходе решающих парламентских выборов поддержать партию, которая им больше всего по вкусу, а потом наблюдать, как она договаривается с другими фракциями, вырабатывая консенсус. Но за той хаотичной версией процесса, которая разыгрывается в США, наблюдать намного интереснее. Может, есть основания поблагодарить конвент в Филадельфии за то, что все так вышло.