Польша вспыхнула ксенофобскими настроениями в отношении украинцев. В соцсетях создают антиукраинские группы, громят могилы воинам УПА. Но хуже всего то, что достается и нашей общине: украинских детей, которые ходят в смешанные классы, унижают одноклассники, а в адрес общественников и вовсе летят угрозы.
СМС с угрозами
«Сын со слезами на глазах рассказал: в школе его дразнят «бандеровским курвом». Дети это приносят от своих родителей, и те особо не скрывают радикальных настроений», — рассказал «Вестям» переселенец с Донбасса Анатолий Прокопенко, живущий в Кракове (по его просьбе фамилия изменена).
Ситуация не единична. Глава общественного комитета «Евромайдан-Варшава» Наталья Панченко пожаловалась «Вестям» на нападки. «Пишут СМС с угрозами, пишут в соцсетях — теперь уже по нескольку сотен сообщений в день. Зная о моей активной украинской позиции, показывают, что полякам можно нас преследовать, — сказала Панченко. — Мне даже из дому бывает выйти страшно, ведь за каждым сообщением стоит реальный человек».
Волну нападок связывают с выходом фильма «Волынь» об этнических чистках времен Второй мировой. Именно этот фильм чаще всего приводят в качестве аргумента польские пользователи группы Ukrainiec NIE jest moim bratem («Украинец мне не брат») в «Фейсбуке»: там кипят страсти с самыми что ни на есть ксенофобскими высказываниями.
Поляков подогрел фильм
Польские эксперты винят в радикализации общеевропейскую тенденцию — крен в сторону правых взглядов. В самом польском Сейме коалицию создали на основе партии «Право и Солидарность» из правого политического спектра. «Крайне неприятная тенденция, но такое настроение, к сожалению, сейчас по всей Европе, и не фильм «Волынь» тому виной. Националисты и популисты поднимают головы», — говорит «Вестям» журналист и режиссер Марчин Войцеховски, бывший вице-президент Fundacja Solidarnosci Miedzynarodowej.
Пути выхода из ситуации он видит в активизации диалога на «сложные» темы общей истории. А польский историк и политэксперт Лукаш Адамски назвал фильм «Волынь» «эмоциональной составляющей» конфликта.
«Следует расследовать, кто громит украинские могилы по всей Польше, но опасна и излишняя героизация УПА: в Украине ее отождествляют с патриотизмом, а у поляков это вызывает неприятие. Политически необразованные поляки видят сцены, вызывающие у них шок, и происходящие в соседней стране, которой Польша помогает, вот и переносят злобу на бытовой уровень», — считает Адамски.
В свою очередь, с украинской стороны звучат свои акценты. В книге, опубликованной на днях директором Украинского института национальной памяти Владимиром Вятровичем, говорится о том, что теме «Волыни» не более 10 лет (ее специально раздули ради политических баллов), а также о фальшивом характере многих свидетельств убийств поляков украинцами.
«В идеологии украинских националистов мы не можем найти полонофобии, программы уничтожения всех поляков, как в идеологии нацистов», — заключает автор (польские историки несогласны в корне. По их версии, ОУН и УПА действовали сугубо против мирного польского населения).
А его ведомство, напомним, рассылает методички по школам и вузам, направленные на героизацию УПА и ее лидеров.
Вопрос реституции
Украинские эксперты призывают не упрощать проблему. «Если на уровне президента нас стремятся успокоить: мол, Польша — адвокат Украины в ЕС, но в той же Польше идет целый вал методик, призванных заставить признать ту интерпретацию исторических событий, которая выгодна Варшаве, — утверждает политолог-международник Павел Рудяков. — А фильм дал польскому обществу визуальный художественный повод для того, чтобы у людей заиграли эмоции».
По мнению эксперта, накал страстей спадет через неделю-две. А вот после него актуальным снова может стать вопрос реституции (возврата имущества, которое было изъято у граждан Польши после насильственного выезда с украинских земель, бывших до 1940-х «Восточными Кресами» или границами Польши. — Авт.).
В Польше набирает силу движение «Реституция Кресов», в рамках которого потомки выходцев с украинских земель готовятся массово подавать иски в украинские суды с целью отсудить дома либо иное имущество (польской знати принадлежали замки, заводы, мельницы и т. п. имущество на Волыни, во Львове, Ровно).