За апрель дефицит федерального бюджета вырос на 1 трлн рублей и по итогам четырех месяцев составил 3,2 трлн рублей, или 1,5% ВВП, сообщил Минфин. Ситуация не выглядит критичной, если ориентироваться исключительно на цифры и предыдущий опыт: за аналогичный период прошлого года недостача в государственной казне приблизилась к 4 трлн рублей, а к декабрю эта сумма благополучно сократилась до 3,4 трлн. Проблема в том, что сегодня государству явно сложнее покрывать дефицит — из-за подешевевшей нефти и, соответственно, сокращения нефтегазовых доходов.
Собственно, на фактор «ослабления ценовой конъюнктуры» Минфин указывает как на одну из двух основных причин (вторая — «опережающее финансирование расходов в январе»). По подсчетам Минэкономразвития, в апреле российская нефть Urals торговалась по $54,8 за баррель, при ранее ожидавшейся среднегодовой цене в $69,7.
С учетом этого обстоятельства, а также из-за укрепившегося рубля ведомство Силуанова предложило изменить прогнозируемые параметры бюджета на текущий год: доходы — сократить до 38,5 трлн рублей (против 40,3 трлн), а размер дефицита — увеличить втрое, до 3,79 трлн рублей (1,7% ВВП) вместо 1,17 трлн (0,5% ВВП). Как ожидается, нефтегазовые доходы по итогам года уменьшатся с 10,9 трлн до 8,3 трлн рублей. То есть сразу на 2,6 трлн.
– Ситуация вызывает определенное беспокойство: уже сейчас дефицит федеральной казны составляет 1,5% ВВП, тогда как по итогам года он рассчитан в размере 1,7% ВВП, и эта поправка внесена в правительство, – рассуждает в беседе с «МК» ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников. – Да, с одной стороны, на 1-й квартал традиционно выпадают опережающие авансовые платежи по госконтрактам, гособоронзаказу. И в результате в первые месяцы мы получаем сильно завышенный дефицит. Всё бы ничего, да только именно в этом году возник мощный дополнительный фактор, который путает все карты — более низкая, по сравнению с запланированной, цена на нефть.
– По расчетам Минфина, снижение нефтегазовых доходов будет отчасти скомпенсировано ростом ненефтегазовых — на 0,8 трлн рублей, до 30,2 трлн рублей. А чем еще?
– Например, доходами от приватизации на сумму 100-150 млрд рублей, если она пойдет так, как задумано правительством. Конечно, это мелочь на общем фоне. В целом деньги в бюджет будут поступать «с бору по сосенке», объем непокрытого дефицита всё равно окажется достаточно большим. На днях Силуанов провел брифинг, ответил на многие вопросы. Но осталось и кое-что недосказанное. В частности, министр заявил, что корректировка параметров федерального бюджета, предлагаемая Минфином, не потребует увеличения государственных заимствований. И что в текущем году ведомство потратит из ФНБ «в чистом виде» 447 млрд рублей на покрытие дефицита. Но ведь этого не хватит! А какие еще есть источники? Пока они не вполне очевидны, и остается только надеяться, что в какой-то момент начнет подрастать цена на нефть.
Еще один не проясненный до конца вопрос касается льготных ипотечных программ: по словам Силуанова, «несмотря на все напряги с бюджетом», расходы на их субсидирование в 2025 году вырастут с текущих 1,2 трлн рублей до 2 трлн рублей. Но, опять же, хотелось бы понять, откуда возьмутся деньги. Поневоле возникают мысли о некой «точечной» налоговой настройке, об ужесточении фискального законодательства.
– По заявлению Минфина, устойчивость бюджетной системы к колебаниям цены на нефть обеспечивает Фонд национального благосостояния. Сегодня объем его ликвидной части составляет около 3,2 трлн рублей, сумму, сопоставимую с дефицитом. Каким образом государство собирается пополнять ФНБ?
– Сложно сказать. Опять же на брифинге Силуанов сообщил, что Минфин не планирует пока менять цену отсечения нефти по бюджетному правилу. То есть она остается на уровне $60 за баррель. Но ведь ранее, на коллегии ведомства министр озвучил обнадеживающий тезис, согласно которому действующая модель с ценой отсечения в $60 «не отвечает вызовам времени» и требует донастройки — для сохранения устойчивости бюджетной системы «при стрессовом развитии ситуации на нефтяном рынке». Получается, ничего не изменилось. Причем в условиях, когда на горизонте ближайших 12 месяцев маячит риск глобальной рецессии.
Новости, связанные с торговыми войнами, с переговорными треками, напрямую влияют на нефтяные котировки. Девяностодневный мораторий США на введение тарифов истекает в июле, и даже если события завершатся компромиссом, который устроит всех, мировая торговля товарами потеряет (по прогнозам экспертов ВТО) 0,2% оборота. Если же стороны не придут в итоге к взаимоприемлемому решению, если Китаю и другим ведущим экономикам не удастся договориться с Америкой, потери составят 1,5%. Уровень общей неопределенности крайне высок. Неслучайно Минэнерго США в очередной раз понизило прогноз по цене Brent — до $65 за баррель в этом году, а в следующем — вообще до $57. Вероятность реализации стрессового сценария ничуть не стала меньше. На этом фоне мы вновь и вновь будем возвращаться к вопросам корректировки бюджета, цены отсечения по нефти, источников финансирования дефицита, оценки бюджетного импульса.