После бурного всплеска политической активности, когда широкие народные массы по всей стране уверовали в то, что они смогут реально влиять на процессы управления государством, отчего мобилизовали все свои умственно-физическо-духовные ресурсы, людей постигло разочарование эпических пропорций. Народную революцию – ту, что вершилась народом, – у народа самым циничным способом похитили. Давайте вспомним первые дни восстания. Тысячи людей на Майдане требовали справедливости, обыкновенной человеческой справедливости. Над нашими головами не реяло тогда ни единого партийного знамени. Затем робко появились первые партработники, которые и пронесли на Майдан свои флаги, но народ их решительно спустил – вместе с их политическими тряпками – в канализацию истории. Мы верили, что спустили их в канализацию. В действительности же они просто спрятались за угол, где подождали, пока наш революционный пыл остынет, а главное, все мы разойдемся по своим рабочим местам. Мы ведь люди рабочие, у нас всех семьи, дети и родители, получающие нищенскую пенсию. Нам нужно их кормить – и государство наше ущербное, кстати, также, надо кормить. Иными словами, нам надо трудиться в поте лица. А вот политработникам трудиться не надо. Политика сама по себе приносит им доходы немалые. Когда они кричат громче всех на Майдане о свободе и равенстве – они на работе. Если их уволят из партии, где надо кричать на Майдане, а потом возьмут в партию, где надо кричать все наоборот, то ни один мускул их продажной совести даже не дрогнет. Эти люди – они флюгеры: поворачивают свои убеждения в противоположную сторону при малейшем дуновении политического ветра.
Время от времени мелькали там подсадные утки, якобы из народа, но речи их были шиты такими белыми партийными нитками, что ничего кроме отвращения у нас – украинского народа – они не вызывали.
Я помню, как мы тогда говорили, что мы – народ – хозяева страны, а политики – всего лишь наемные менеджеры, которых мы будем принимать на работу и увольнять, если нас перестанут устраивать результаты их трудовой деятельности. Как политически молоды мы были, как наивны и глупы. Вскоре над нашими головами реяли уже тысячи партийных флагов. Тысячи партработников профессионально и оглушительно выкрикивали разученные заранее речевки, оттеснив нас от трибуны. А трибуна – эта Мекка народного волеизъявления – превратилась в партийный Мавзолей, охраняемый почище ленинского оригинала году этак в 1937. Взобраться на трибуну, дабы сказать, что накипело, мы – народ Украины – уже не смогли. Нас туда не пускали. Время от времени мелькали там подсадные утки, якобы из народа, но речи их были шиты такими белыми партийными нитками, что ничего кроме отвращения у нас – украинского народа – они не вызывали. Они крали нашу народную революцию – тихо, без пыли, без шума; уверенно и технично политики выталкивали нас – украинский народ – на обочину политической жизни, на обочину жизни вообще. Мы сделали то, что они от нас и ждали, то, что им было нужно – дали им мандат на управление страной. Они его взяли, нас не поблагодарили и с ним ушли. А мы… мы остались, без мандата, без страны, без денег, без работы, без… без ничего. И как после всего произошедшего мы теперь должны себя ощущать: удовлетворенными или глубоко удовлетворенными? Вы еще не видели лица политиков, дорвавшихся по нашим спинам до власти в стране, тех, кого мы в свое время решительно отослали с Майдана. Они все здесь, на работе в Верховной Раде, руководят государством. Они стали чуть ли не классической иллюстрацией того, как зло побеждает все. Величайшие драматурги человечества не смогли бы написать трагедии столь великой по сути, как та, что проделали с нами наши политики.
Теперь нас всех тотально не интересует политика, ведь она грязная, циничная, подлая. Мы устали и больше не верим. Если что и начнется, то нас опять обманут, а потому – незачем.