На международной конференции в Берлине эксперты обсуждали проблемы гражданского образования, в частности, в РФ и на Украине. Ситуация в этих странах разная, но в обеих — неудовлетворительная.
В Берлине в среду, 8 ноября, проходили ставшие уже традиционными германо-российские «Осенние встречи». На них в 22-й раз участников приглашали немецкая неправительственная организация «Германо-российский обмен» (Deutsch-Russischer Austausch, DRA) и Евангелическая академия Берлина.
Во Французском соборе Фридрихштадт в центре столицы ФРГ эксперты и гражданские активисты из разных стран Европы искали ответы на острые вопросы, продиктованные новой политической реальностью в мире — распространение популизма и авторитаризма. «Больше просвещения — сильнее демократия»? Такой вопрос был вынесен в заглавие «Осенних встреч-2017».
Знания — сила или угроза?
В Германии с политическим просвещением граждан особых проблем нет. Одной из целей самого немецкого государства, указал Штефан Меле (Stefan Melle) из DRA, служит развитие плюрализма, образования граждан и повышения их участия в политике. «Есть, однако, страны, в которых все это считается нежелательным, — добавил он. — И первой в этом ряду стоит Россия, хотя она и не единственная такая в Европе».
Ресурсы для массового просвещения граждан РФ есть только у самого российского государства, но оно использует их на совершенно другие цели. «В России государственная политика нацелена не на гражданское образование, а на военно-патриотическое, — пояснил директор московской Школы гражданского лидерства Олег Козловский. — При этом патриотизм рассматривается исключительно с точки зрения государственных интересов, интересов чиновников и власти».
Начиная с 2012 года, рассказал он, практически все независимые неправительственные организации испытывают все большие трудности, и те, которые занимаются просвещением, — не самые большие. Хуже ситуация для правозащитных, оппозиционных или тех организаций, которые отстаивают права ЛГБТ-сообщества. Но и гражданское образование, подчеркнул Козловский, как независимая от государства сфера деятельности, воспринимается властью как угроза. Примеры?
Фактически выдавили из страны Московскую школу политических исследований, перечисляет Козловский, фонд «Династия» также включен в список «иностранных агентов» и закрыт, целый ряд других образовательных проектов лишен источников финансирования. Оставшиеся же структуры, по его словам, либо очень небольшие по масштабам, либо работают с очень узкими группами, как, например, Школа журналистов-расследователей. А сама Школа гражданского лидерства, по выражению ее директора, сократила до минимума любое соприкосновение с российским государством и старается находиться «ниже радара».
Идеология Путина
Причину такого положения дел Олег Козловский видит в том, что именно в 2012 году «Владимир Путин определился со своей идеологией и стал активно продвигать социально-консервативные идеи» и военно-патриотическое воспитание сменило гражданское образование. Особенно в школьном образовании, по словам Козловского, «пугающими темпами нарастает индоктринация учеников опасными идеями военного превосходства».
Но такая индоктринация идет с переменным успехом. «Мы видим и противодействие государственной пропаганде, — говорит Козловский. — Старшеклассники зачастую встречают ее в штыки, конфликтуют с учителями». Директор Школы гражданского лидерства считает, что, несмотря на полный контроль над школьной программой, СМИ и всей информационной средой, власть теряет молодое поколение, которому не так-то просто навязать искусственную идеологию.
Уроки Майдана
Об особенностях гражданского общества и изъянах гражданского образования на Украине рассказывал в Берлине украинский философ, профессор Киево-Могилянской академии и Европейского университета Виадрина во Франкфурте-на-Одере Михаил Минаков.
Опыт Украины в этом смысле амбивалентный. С одной стороны, попытки создать в стране авторитарный режим, отметил профессор, всякий раз оказывались безуспешными из-за сопротивления граждан и их порой неожиданных объединений с теми или иными кланами. Украина дважды прошла революционные циклы — между 1991 и 2004 годом, когда произошла «оранжевая революция», и между 2005 и 2014-м.
«У нас трижды была возможность построить сильную демократию, — отметил Минаков, — но всякий раз оказывалось, что даже сильное гражданское общество недостаточно сильно, чтобы установить длительные правила игры, действенные институты функциональной демократии». Демократический шанс, по его мнению, был упущен из-за сложностей у гражданского образования.
«В 90-е годы, после развала советского общества, у нас очень быстро перешли от демократического содержания в политическом образовании к национальному, — пояснил он. — Вот и сегодня праворадикальные идеи, идеи национализма фактически выигрывают в конкуренции с либеральной демократией».
Майдан, напомнил он, состоял из двух больших частей — проевропейских либералов и этнических националистов. Но сегодня, по его оценке, на Украине побеждает националистическая программа, и возникает гражданское общество с антилиберальным уклоном. Система же политического образования должна быть такой, указал Минаков, «чтобы она готовила активных граждан, а не только активных революционеров».